Ей было 25, ему – 40.
«Знаешь, почему мы развелись?» - спросил меня он.
Я пожала плечами: откуда мне знать? Да и, собственно, зачем?
Но на него напал разговорный зуд.
«Я тогда уехал отдыхать, взяв с собой дочку, которой было немногим больше года. А когда вернулся, обнаружил жену в новом романе. Чисто платоническом, кстати. Но в нашем разговоре на эту тему прозвучало слово «люблю». И я сразу предложил: «Давай разведемся». Она согласилась».
Он немного помолчал, глядя куда-то в стену позади меня. И, кинув на зубы тоненький кусочек сыра, счел нужным пояснить, хотя я, как и прежде, ни о чем не спрашивала.
«Думаешь, я не понимал, что все это – ерунда? Что роман закончится очень скоро? Он и закончился. Еще до самого развода.
Но это ничего не изменило. Ведь я прекрасно осознавал, что теперь уже – не единственный ее мужчина. Что она сделала свой первый шаг и теперь будет искать. Не сейчас, может быть, но рано или поздно - непременно будет».
Он поднял на меня глаза раненой собаки. И я поняла, что он до сих пор сомневается. Последний год его бывшая жена почти не покидает психиатрической больницы. Там утверждают, что ее внезапное заболевание объясняется генетикой. Видимо, это так и есть.
Но он в этом сомневается...